Вот и все, что там было написано. На экране не было больше ничего, кроме строчки непонятных символов в самом низу.

Джесси посмотрела на них, и словно внезапная тень накрыла номер отеля. Часы у кровати потемнели, верхний свет в маленькой прихожей померк, белые стены приобрели болезненный желтый оттенок.

Она услышала глубокий и чистый баритон так ясно, словно мужчина стоял рядом с ней:

— Иначе ты умрешь, Джессика Сент-Джеймс.

Резко обернувшись, Джесси осмотрела комнату.

В ней никого не было.

За дверью ванной все еще шумел душ и плескался Кейон МакКелтар.

Джесси сидела неподвижно, чувствуя себя хрупкой как стекло, и ждала, не добавит ли невидимый гость еще что-нибудь.

Шли минуты.

Ее плечи опустились, и девушка мрачно уставилась на свое отражение.

Он назвал ее Джессикой Сент-Джеймс. Все, кто ни попадя, знали ее имя.

Лукан убрал ладонь от экрана.

Она исчезла. Но на миг он все же успел почувствовать ее.

Живую и молодую. По его меркам очень, очень молодую.

Но помимо этого — загадка. Скрытая тенями, которые он не смог преодолеть. Кем была эта женщина для Кейона МакКелтара?

Обычно, если Лукану удавалось установить связь, он мог почувствовать, узнать и добыть больше информации, чем то общее ощущение, которое удалось получить и с которого он попытался начать контакт. Он хотел выяснить, сможет ли узнать о ней что-то и передать Еве для упрощения ее задания.

Люди озабочены проблемой вирусов и похищением информации и невнимательны к истинному риску, которому подвергаются, входя во Всемирную паутину, привязывая себя проводами ко всему, что может ждать их там, голодное и хищное. Люди боятся преступников и убийц, сексуальных маньяков, которые могут привязаться к детям. Но понятия не имеют, как, воспользовавшись простой телефонной линией, может качественно взломать, изнасиловать и подчинить их тот, кто практикует Темные Искусства.

Лукан открыл папку с данными, которые передал ему Роман, — погибший убийца оставил исчерпывающую информацию о своих целях, в том числе фото, адреса, как реальные, так и сетевые, номер машины, свидетельство о рождении, паспорт, номера счетов в банке и другие факты, имеющие отношение к делу. Колдун снова уставился на фотографию мисс Сент-Джеймс.

Ее водительские права были снабжены личными данными. Двадцать четыре года. Рост: пять футов, шесть дюймов. Вес: 135 фунтов. Глаза: зеленые. Волосы: черные. Донор органов: нет.

Она была прелестной женщиной.

И он не сомневался, что она понравится Кейону МакКелтару. Горец будет зачарован ее устойчивостью к магии точно так же, как и Лукан. Они с горцем не так уж и отличались, что бы ни думал этот высокомерный ублюдок.

Закрыв файл, Лукан набрал номер на своем телефоне и сообщил об изменении в планах и задачах Евы: зеркало все еще оставалось приоритетом, но следовало приложить максимум усилий, чтобы захватить мисс Сент-Джеймс живой.

Он с удовольствием вскроет и изучит ее. Уже очень давно ни одной женщине не удавалось его заинтриговать.

Он займется этим, а Келтар, беспомощный в своей тюрьме, будет наблюдать за процессом, вися на стене кабинета.

— Ох, ну это просто не сработает, — сухо сказала Джесси, когда Кейон вышел из ванной. Она вскочила с кровати и отошла к окну, чтобы смотреть на него с безопасного расстояния. Сидеть на кровати, когда в комнате находится этот мужчина, казалось ей не самой удачной идеей. — Возвращайся обратно и оденься, — скомандовала она.

Забавно было то, что буквально за минуту до этого Джесси спорила сама с собой, в каком обличье древний горец решит выйти: скромно в килте, чуть менее скромно в полотенце или же полностью голым, с хищными повадками.

Она поставила на то, что он явится голым. И задолжала сама себе пять баксов.

Кейон положил перевязь на письменный стол. На нем было два полотенца: одно на талии, другое обернуто, словно тюрбан, вокруг головы. И это было ничуть не лучше, чем видеть его полностью голым. Больше всего Джесси хотелось стянуть и выбросить эти полотенца.

Словно прочитав ее мысли, горец наклонил голову и развернул одно полотенце, выжимая лишнюю воду из своей темной гривы. Выпрямившись, он отбросил волосы назад, за плечи, металлические бусины зазвенели. Тоненькие ручейки сбегали по его могучей татуированной груди, сливались в маленький поток и обтекали окруженный татуировкой сосок. Бицепсы напряглись и заиграли под кожей.

Джесси облизала губы, думая о том, что же, черт возьми, с ней не так. Никогда раньше у нее не было такой реакции на мужчину.

Достаточно было просто посмотреть на него, и внутри все начинало трепетать. Не то чтобы она раньше не встречалась с красавчиками. Встречалась. Кенни Дирайсио был Первоклассным, Несравненным Итальянским Жеребцом. Даже умница Джинджер, которая была так же поведена на работе, как и она сама, сказала: «Джесс, послушай моего совета, пропусти несколько занятий в этом семестре и прыгай на него. Такой тип нечасто встречается».

Но Дженни этого не сделала — не стала на него прыгать. Она даже вызвалась вести еще один семинар, и поэтому они расстались, и теперь Джесси поняла, почему так поступила. Ее мозг восхищался внешностью Кении, но тело почти не участвовало в этом. Ее никогда по-настоящему не заводил ни один из тех, с кем она встречалась.

Однако с Кейоном МакКелтаром, несмотря на тот факт, что разум Джесси не хотел иметь с ним ничего общего, тело жаждало всего, что в принципе возможно между мужчиной и женщиной. Ее тело не просто завелось, оно превратилось в духовку для выпекания маленьких маккелтаровских булочек.

А этот человек жил в зеркале. И это было плохо.

— Ты не послала за едой, Джессика?

Джесси снова моргнула, пытаясь направить мысли в другое русло.

— Послала, но ее еще не принесли. Слушай, я тут подумала: а какой же у тебя план?

— Спать с тобой.

— Нет, я имею в виду план, который может сработать. — Она оскалила зубы в пародии на улыбку.

— А, такой план. Ну что ж, я прямо сейчас подойду к тебе и буду тебя целовать, пока ты не начнешь срывать с себя одежду и умолять меня тра…

— Я не этот план имела в виду.

Как, черт побери, он умудряется двигаться так быстро?

Секунду назад он был в другом конце комнаты и между ними были две кровати, а в следующий миг одна большая ладонь подняла ее лицо за подбородок, а другая жарко и властно легла на талию. Этот мужчина был невероятно быстрым. Что отлично обеспечивало ей защиту — от всех, кроме него.

Он смотрел ей в глаза, и его взгляд пылал жаром. Медленно, почти лениво, Кейон склонился к ее губам, продолжая смотреть в глаза. Когда он стоял так близко, он был не просто прекрасен. Глаза цвета виски, обрамленные темными ресницами, мерцали золотой глубиной. Смуглая кожа с темным налетом щетины была словно бархат. А губы, чувственные, розовые, мягкие, приоткрылись в намеке на улыбку.

— Скажи, чтобы я не целовал тебя, Джессика. Прикажи мне это. Сейчас. И произнеси это так, чтобы я тебе поверил, — мягко проговорил горец, и его дыхание коснулось ее губ.

— Не целуй меня. — Джесси облизала губы.

— Попробуй еще раз, — сухо отозвался он.

— Не целуй меня. — Она тянулась к его телу, как сталь к магниту.

— Попробуй еще раз, — прошипел он. — И берегись, женщина, это твоя последняя попытка.

Джесси глубоко вздохнула.

— Не… — Еще один глубокий вдох. — Целуй меня?

Он засмеялся довольным глубоким смехом.

Проклятие, подумала она, когда горец склонил темноволосую голову, даже она чувствовала, что неправильно расставила знаки препинания.

10

Даже зная, что за этим последует, Джесси оказалась не готова к поцелую Кейона МакКелтара. Ничто не могло подготовить ее к сводящей с ума, трепещущей энергией силе и глубине.